Ну, выросла капуста — и пусто...

Мой собеседник в кирзовых сапогах и телогрейке — из типичных крестьян — тех, которые живут в подмосковных деревнях. Только они, как правило, не носят амулетов или медальонов, а на груди Анатолия Ивановича поверх байковой рубахи оберег с каким-то бородачом. Я подумал, что это Чарльз Дарвин, «Происхождение видов»...

— Нет, — поправляет меня Анатолий Иванович, — это Ошо, индийский философ и мистик. Он написал больше 600 книг, мне близка его позиция по многим аспектам.

То, что подмосковные фермеры не так просты, как кажутся, подтверждает наша дальнейшая беседа на капустном поле. Оказывается, Анатолий Кибека — кандидат сельскохозяйственных наук, доцент (теперь уже бывший) университета Дружбы народов. В свое время читал студентам лекции (в т.ч. и на французском языке) по луговедению.

Поскольку он все на свете знает о лугах, то начинает с альпийских.

— Знаешь, как появился швейцарский сыр? — спрашивает меня Кибека.

— Откуда же мне знать? — удивляюсь я.

— Тогда слушай. В пастбищный период крестьяне уводили коров в горы, на альпийские луга. Спускать молоко оттуда возможности не было, вот они и придумали сыры, которые изготавливали в самых простейших условиях, чтобы молоко не пропадало.

— Главное, — продолжает он, — в некоторых швейцарских деревушках их по-прежнему делают по тем самым рецептам и на том же примитивном оборудовании. Но они стоят в 10–15 раз дороже, чем швейцарские сыры с молокозаводов. Они полностью натуральные, в них и намека нет на химические добавки. А нас с вами загоняют в крупные агрохолдинги, где все держится на одинаковости вкуса и «химии».

Разговоры о том, что российская еда самая вкусная и здоровая в мире, в последние годы приобретают все более реальные очертания. Мы, т.е. они, крестьяне, может, были бы и рады пичкать гумус калийными и азотными удобрениями, как в Европе. И получать неслыханные урожаи. Но цены на них кусаются. Если и позволяют себе «химичить», то так, самую малость, по чайной ложке.

По убеждению подольского фермера, отечественную экологичность следует пиарить на каждом шагу, развивать и укреплять, а мы копируем Запад. Скажем, ввели сертификаты, разрешение на реализацию отдельных видов продукции — это же сплошной обман населения. Фермер должен взять со своего поля 5 кг картошки и отвезти в лабораторию, где ее изучат на содержание разных элементов и выдадут справку, что «второй хлеб» пригоден к реализации. Но где гарантия, что остальной урожай клубней — допустим, 3 тыс. тонн — соответствует сертификату? Может, эти 5 кг он выращивал специально, на отдельных грядках?! Кто контролирует? Смысла в сертификации никакого нет. Покупатель — вот главный контролер и знак качества!

— Основное требование сетевой торговли к продуктовым поставкам — одинаковость, константа, — вздыхает Анатолий Иванович, заботливо осматривая на длинных грядках, упирающихся в самый горизонт, капустные кочаны. — Это полнейшая глупость, и мы ведемся на эту удочку. Даже в деревнях сегодня пьют молоко в красочных упаковках, с консервантами. И нахваливают его. Куда мы катимся? Ведь еще 30 лет назад вся страна питалась с грядки, Европа нам завидовала: такой продукт там был в ХIX веке, когда мир еще не знал про химию и усилители вкуса. А мы сейчас отказываемся от своего, доморощенного...

Поскольку собеседник мне попался, скажем так, неординарный, то спрашивать его об оптовых ценах на капусту или про трудности в обеспечении ГСМ показалось скучным. Ведь об этом столько писано-переписано — и ровным счетом ничего не меняется.

Мне вот что всегда казалось странным: отечественное село хиреет, а наши магазины все больше напоминают какой-нибудь Уолл-стрит. Помпезные супермаркеты открываются тут и там, полки трещат от разных яств в блестящих упаковках. В кои веки, при зыбкости наших сельхоздостижений, страна экспортирует зерно. Даже в нынешнем году, когда, казалось бы, от зноя сгорела изрядная часть зернового клина в южных областях России. Откуда все это? Надолго ли?

 

	фото: Геннадий Черкасов

Как настоящий философ, последователь Ошо в свою очередь спрашивает меня:

— Ты знаешь какую-нибудь великую реку, которая бы не питалась родниками, притоками? Мы сейчас создаем эту великую реку, но «притоки» берем из Европы, Китая. Свое губим, не ценим, уничтожаем под корень. Тот факт, что мы экспортируем фуражное зерно, говорит только о нашем головотяпстве. Им западные фермеры откармливают бычков и свиней и продают мясо нам. Зерно мы продаем дешево, а мясо покупаем задорого. Собственное поголовье КРС в стране по-прежнему снижается. Нашу экологически чистую продукцию вытесняем с рынка, ее нигде не пристроишь. То, что должно быть достоинством, возноситься в обществе, опущено ниже плинтуса. Нам навязывают фаст-фуды, выделяются огромные средства под строительство гигантских комплексов. А мелкий производитель разоряется. Недавно был в одной тульской деревне, 300 км от Москвы. Там люди держали коров, в день надаивали по 2 тонны молока, но куда его девать — не самим же себе продавать? Решили скооперироваться и приобрести маленький молокозавод. Два года собирали документы, согласования... В конечном итоге махнули рукой, сегодня там коров уже нет. Сколько таких деревень в России?..

Может, с высоты наших весьма сомнительных сельхоздостижений федеральная власть уверовала, что выполнила «продовольственную программу». Но на местах, в капустном поле, света в конце тоннеля не видят. Складывается впечатление, будто все, что ни делается в государстве, направлено против мелкого производителя, этого ручейка, притока, который и должен питать великую молочную реку с кисельными берегами.

Взять законодательство: оно запрещает забивать скотину у себя во дворе, как раньше. Хочешь продать мясо на рынке — вези свинью или бычка в забойный цех, он может быть в соседнем районе или даже в соседней области. Даже курицу забить на продажу нельзя! Чтобы получить справку от ветврача, нужно к нему поехать, заплатить за экспертизу — это тысячи три рублей. А курица потянет рублей на 300.

Ситуация абсурдная. Живности на крестьянских подворьях практически не осталось. Держат для себя, и то далеко не все, а на продажу уже не выгодно. Но ведь раньше, даже при развитом социализме, крестьяне активно приторговывали «своим». Многие на откорм держали в хлеву по 5–10 бычков, на них и детей в школу готовили, и свадьбы справляли. Сегодня этого нет.

Такой закон, уверены фермеры, был принят с подачи крупных аграрных холдингов и торговых сетей, им не нужна конкуренция с настоящей домашней продукцией.

Впрочем, сам Кибека не сдается и постоянно ищет свою маленькую нишу в этой тяжелой аграрной конкуренции. Заядлый агроном (около 150 га овощей) не так давно прикупил 500 кур-несушек, чтоб продавать домашнее яйцо.

Расчет был самым что ни на есть верным. Яйцо от курицы, которая несется на птицефабрике, — совсем не то, что от домашней. Но домашнее и должно стоить дороже. Ведь хохлатки в курятнике несут одно яйцо за два дня, а в промышленных масштабах, на химических добавках в комбикорм — каждый день.

Однако конкуренции с мощной птичьей индустрией (там себестоимость по 2 руб. штука) Кибека не выдержал. Друзья и соседи хвалили его товар. Но потенциальными покупателями не стали. Посчитали, что 70 рэ за десяток против 30–40 в магазине — это все-таки дорого.

— В Москве есть специализированный магазин, где от фермеров принимают домашнее яйцо по 55 рублей, — вздыхает он. — Но я не покрою затрат на транспортировку, мне же возить не по 100 тысяч в день.

Словом, своих курочек раздал друзьям и знакомым. Ведь их забить и продать на рынке, как мы уже говорили, сейчас тоже проблема, себе в убыток.

Сегодня он вынашивает новую идею: организовать в Москве «клубы здорового питания», без нитратов и пестицидов, прочих химических ингредиентов.

— Мы забыли вкус настоящего коровьего молока, — сокрушается Анатолий Иванович. — Нам оно уже кажется ненастоящим, а «настоящим» — то, что накачано усилителями и ароматизаторами. В Японии в дорогих магазинах от каждой коровы молоко в именной расфасовке. Настоящее молоко от разных коров по вкусу отличается, и японцы знают «своих» коров. Мы со всякими вермишелями быстрого приготовления и кубиками об этом забыли. Мы, которым еще 30 лет назад завидовала черной завистью вся Европа!..

Ну так вот, по предварительным прикидкам, такие клубы могут стать доступными для широких народных масс. Сам по себе экологически чистый, допустим, картофель будет стоить недешево, не меньше 200 руб. за килограмм.

Но если его покупать не в 3-килограммовом пакетике, а сеткой по 40–50 кг, то цена сразу уменьшится в разы. А если единомышленников, членов клуба, наберется человек 200–300, этот картофель будет стоить рублей 30, примерно столько же, сколько в элитных супермаркетах. Но там он неизвестно по каким технологиям произведен, а здесь — экологически чистый. Нужно, чтоб не фермер гонялся за потребителем, а чтоб и потребитель делал шаг навстречу, беспокоился о здоровом питании.

— Практически все продукты можно производить без химических добавок, — рассказывает он. — В своеобразную «потребительскую корзину» я и мои коллеги хоть сегодня готовы класть чисто деревенское молоко и молокопродукты, овощи, картофель, зелень, яйцо, соления, мед, мясо, колбасы домашнего приготовления. Сейчас много говорят про говядину и мраморное мясо, но на Западе от него уже шарахаются: бычкам колют гормоны роста. Баран — единственное животное, которое сохранило первозданность. Овцу ни под каким предлогом не заставишь есть химические добавки. Мы, подольские фермеры, готовы заняться и овцеводством.

Словом, расчеты показывают, что экологически чистые продукты должны найти понимание и поддержку если не у всего населения, то хотя бы у его среднего класса.

Но, как известно, иногда расчеты и подводят.

Кстати, альпийские луга не обязательно в Альпах, они есть и в Подмосковье, в том же Подольском районе. Пока еще есть. Пока крестьян окончательно не разорили крупные агрохолдинги и акулы капитализма...